ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПРОЕКТ На главную



 

«День», «Полная Луна», «Тени и отражения» - это жизнь, затронутая Паршиковым в её свето-теневом преломлении. Не только в прямом смысле говорится здесь об этом, то есть как об изображении света и его противоположности – тени, хотя и то и другое переплетается в работах художника и является нам как зрителям в виде рассвета, сумерек, солнечного дня… Однако речь идёт о смысле более глубоком: об уникальном изображении соития света-тени как преодолевающих свою физическую природу и находящих выражение в природе уже человеческой, в соединении и различении человека с самим собой, а также с другим, с другими.

Эта особенность раскрывалась ещё древнегреческими философами: Платоном и Аристотелем, первый из которых имел очень тесную, непосредственную связь с поэзией и мифологией. Имеется она в работах философа совершенно не случайно, если рассматривать эту связь по существу.

Когда платоновские собеседники говорят о живописи, их диалог звучит так: « - Какую задачу ставит перед собой каждый раз живопись? Стремиться ли она воспроизвести действительное бытие или только кажимость? Иначе говоря, живопись – это воспроизведение призраков или действительности? - Призраков».

Когда же Аристотель в своей «Поэтике» высказывается о поэтическом искусстве в целом, то суждение его звучит следующим образом: «Породили поэтическое искусство явным образом две причины, и обе естественные. Ведь подражать присуще людям с детства».

Противоречие здесь в отношении живописи и выражаемого ею состоит в том, что живописец, по мысли Платона, воспроизводит призраки, а не саму истину как таковую - он подражает творениям мастеров.

Однако в этом и заключается подлинность живописи. И в этом в свою очередь открывает нам себя гений Паршикова. Образы, сотворённые художником, как будто далеки от нас, как будто находятся во власти окутавших их дрёмы и полусна, а порой пребывают в состоянии пробуждения или застывают на стыке между сном и явью, словно обозначая тем самым эту сложно уловимую для обычного человеческого взгляда границу между нереальным и тем как будто бы настоящим миром, в котором пребываем мы, зрители. Но именно что «как будто бы настоящим», поскольку реальность нашего жизненного пространства, благодаря переносу на двухмерность холста, проходит особого рода трансформацию и, с одной стороны, становится чем-то призрачным и потусторонним, а, с другой, обретает свою подлинную суть. Правда, точнее было сказать, что свою подлинную суть обретает не пространство, а та жизнь, то содержание пространства, которое, благодаря изыманию из текучести времени и оформлению его на холсте, становится образом вечности.

Действительно, в картинах Паршикова время словно останавливается, каждый раз замирая в особенных, неповторимых состояниях. Вот – перед нами встреча двух людей, происходящая в тёплых, пастельных тонах. Видны всего лишь силуэты, нам не даны выражения лиц (как и в практически всех остальных работах художника), но душевность, в этот момент объединяющая две фигуры на холсте, та мягкость и что-то неподдельно человеческое – всё это передано живописцем ненарочито и безыскусно.

Или картина «Под Луной». Двое. Они стоят, и каждый из этих двоих чуть отклоняется от другого, как будто повинуясь силе центробежного движения, но вместе с тем эти двое магическим образом образуют одно целое. В этом пространстве картины снова, как и в других работах Паршикова, есть что-то неподдельное, личное, интимное. Чуть обозначенное движение к разъединению преодолевается лунным, магнетическим притяжением, образуя в итоге круг, но не замкнутый на себе, а в художественной форме содержащий, как разобщённость двух фигур, так и простоту единства лунного диска, благодаря чему целое всей картины светится той магией красоты, которая доступна взгляду художника, а также при особом напряжении сил и взгляду созерцающего изображённое на полотне.

 

   

 

Тем самым мистическое, нереальное в картинах Паршикова не остаётся лишь тенью истины, но, являясь всё-таки таковой, открывает эту самую истину в силу именно необходимого наличия мистического элемента, который на протяжении истории философии и культуры очень часто выступал в тесном сопряжении с созерцанием. Так, фрагменты размышлений Новалиса, немецкого романтика, говорят о том, что «всякий человеческий образ оживляет индивидуальный зародыш в наблюдателе. Тем самым данное созерцание становится бесконечным — связанным с чувством неиссякаемой силы и потому абсолютно животворным. В самосозерцании мы оживляем самих себя». Живопись Паршикова поэтому предстаёт перед нами в качестве отображения животворного источника. Именно потому она предстаёт таковой, что, по словам того же Новалиса, «мистическое выражение есть дополнительный стимул для мысли». А живопись только тогда содержит нечто значимое, когда выражаемое посредством её языка побуждает к рефлексии (или хотя бы содержит потенцию к этому).

В более систематической, философской форме это выражено Гегелем и звучит следующим образом: «Внутренняя сторона духа – вот что стремится выразить себя в отблеске внешнего как нечто внутреннее. Точно так же <…> плоскость, на которой живопись показывает свой предмет в своих целях стремится использовать среду, связи, отношения, а краски, чтобы индивидуализировать видимое, требуют также своеобразия внутренней сферы, которая <…> нуждается <..> в непосредственном многообразии, движении и обособленной внутренней и внешней жизни».

А внутреннее и внешнее – это именно то, что в работах художника находится в столь удивительной, слегка уловимой и в некотором смысле чудесной связи. Глядя на работы Владимира Паршикова – не только на силуэты человеческих фигур, но и на пейзажи, на дома, словно выступающие из тумана – действительно видно, насколько, казалось бы, неуловимый хаос чувственного мира, благодаря таланту художника, фиксируется как некая форма или символ, обозначающий границу между реальным и мистическим, тем самым давая возможность нам, как зрителям, приобщиться к вечному и настоящему.

 

 

 

НА ГЛАВНУЮ ЗОЛОТЫЕ ИМЕНА БРОНЗОВОГО ВЕКА МЫСЛИ СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА РЕДАКЦИЯ ГАЛЕРЕЯ БИБЛИОТЕКА АВТОРЫ
   

Партнеры:
  Журнал "Звезда" | Образовательный проект - "Нефиктивное образование" | Издательский центр "Пушкинского фонда"
 
Support HKey