ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПРОЕКТ На главную



 

 

Из дома вышел человек

С дубинкой и мешком

И в дальний путь,

И в дальний путь

Отправился пешком.

Д. Хармс

 

Тяга к перемене мест известна издавна и повсеместно. Коробейники и купцы малыми группами и большими караванами бороздили огромные пространства на море и на суше, невзирая на опасности, связанные с их профессией. Афанасий Никитин, тверской купец, оставивший после себя знаменитые записки "Хождение за три моря", стал первым европейцем, достигшим Индии. К великим мореплавателям и первопроходцам относятся и венецианский купец Марко Поло, и португалец Васко да Гама и испанец Христофор Колумб. К особому слою общества относятся пилигримы, чьё бродяжничество освящено духовной целью - посещением святых мест. Европейской классикой признана поэма английского поэта 14-го века Джефри Чосера, посвященная паломничеству кентерберийских пилигримов. У нас в стране о пилигримах в ранних романтических стихах писал Бродский: "мира и горя мимо,/ мимо Мекки и Рима,/ синим солнцем палимы,/ идут по земле пилигримы."

В конце 18-го века на Руси возникла секта бегунов, в которую входила часть старообрядцев, считавших, что светские государственные и духовные учреждения представляют царство Антихриста. Они верили, что спасение души в "вечном странстве", отказывались от дома и не признавали такие видимые установления власти, как подати, военную службу, присягу, паспорта... Несмотря на свою малочисленность, но благодаря мобильности секта бегунов быстро распространялась. В середине 19-го века она была признана вредоносной и стала подвергаться жестоким преследованиям. В настоящее время мест, где следуют традициям бегунов, крайне мало, но их ещё можно обнаружить в сибирских лесах за Уралом.

Тем не менее сама идея не связывать себя с постоянным местом жительства стремительно приобретала и продолжает приобретать популярность. Оговорюсь, что в моём эссе речь не пойдёт о миграциях, вызванных природными катаклизмами, военными конфликтами и завоеваниями, я также не стану касаться полярных и исследовательских экспедиций, предпринятых по политическим и экономическим мотивам. Не хочу останавливаться и на ограничениях в перемещении, связанных с захлестнувшей мир пандемией. Сколь ни чудовищен её размах, все мы надеемся, что медицина положит ей конец.

Лауреат Нобелевской премии О. Токарчук в своём романе "Бегуны" пишет о влечении людей к неизвестным городам и странам. Конечно, эта тяга имеет свои границы. Многие люди позволяют себе не более одного или нескольких путешествий в год. И что потом от них остаётся в памяти? - спрашивает автор. От них могут остаться немногочисленные фотографии и разрозненные воспоминания. "Может оказаться, что несколько недель во Франции умещаются в пару воспоминаний: внезапное чувство голода у стен средневекового города и вечерние мгновения в ресторанчике под увитой виноградом крышей... А что осталось от Норвегии, - рассуждает один из героев Токарчук, - радость, что успели купить пиво перед самым закрытием магазина, и впервые открывшийся ошеломительный вид фиорда... Но главное - увиденное мною принадлежит мне."

Не могу удержаться, чтобы не привести собственное воспоминание о Париже, где я побывала в середине 90-ых годов. За месяц командировки впечатлений накопилось немало, но я опишу только одно от центра современного искусства. Причём ограничусь самой малостью - только подступами к нему. Архитектура центра Помпиду призвана эпатировать публику, демонстрируя вывороченные наружу внутренности - трубы разных размеров и цветов, а также лестницы и лифты. Такая карикатура на современную промышленную архитектуру контрастирует с антуражем вечного города вокруг. Здание располагается на покатой мощёной булыжником площади, которую окружают поросшие травой склоны. На траве вольготно располагается группками молодёжь. Новоприбывающие по три раза целуют каждого. И это зрелище не удивляет - как иначе выразить веселое настроение и радость от встречи? На самой площади также приволье для всех желающих развлекаться и развлекать. Скрипач играет и поёт, в том числе знакомого Ива Монтана, тут же можно увидеть шарманщика с обезьянкой на плече и мимов с шутовским репертуаром. Мне запомнился мим с походкой Чаплина. Он пристроился к голубю и важно выхаживал за ним, вытянув руку с несуществующим поводком. У парижских гаменов своё развлечение: прикрепив невидимую ниточку к 50-ти франковой банкноте, они оставляют её на видном месте и уводят из под носа каждого, кто хочет её поднять. Одним словом, ещё до похода в музей у вас есть полная возможность ощутить атмосферу праздника и не чужого, а своего.

И тут, конечно, дело не в том, сколько фоток вы успели сделать, тут важен факт личного присутствия, хотя это не очень понятно. Ведь техника сделала возможным на основе высококачественных видео составить себе представление о всех уголках земли, не вставая с дивана. Чтобы понять, почему личный опыт так ценен, надо повторить несколько раз про себя слово "халва"и признать, что во рту сладко не стало.

Коммерция охотно разделяет мнение, что жизнь есть движение, и старается обслужить желание людей быть в пути, не лишая себя комфорта. Упомяну прославленный Агатой Кристи Восточный экспресс, пассажирский поезд класса "люкс", курсирующий между Парижем и Константинополем. В каждой стране, которую проезжал экспресс, пассажирам предлагали блюда местных кухонь и фольклорные выступления. Что же касается больших современных аэропортов, то они, по мнению Токарчук, мало отличаются от обычных городов. "Там происходят интересные выставки, есть конференц-залы, в которых устраиваются фестивали и просмотры...Есть и приличные отели, и всевозможные рестораны с барами. А также маленькие лавочки и супермаркеты... фитнес- клубы, представительства банков и сотовых компаний."Токарчук замечательно описывает атмосферу этих аэропортов. Адрес путешественника - его место в самолёте. Огромные транспортёры развозят людей в противоположных направлениях: кого-то в шубе и шапке, кого-то в футболке с пальмами... одни из них смуглые... другие ослепительно белые... От её внимания не ускользает "симфония" самолётных двигателей на старте и заходящий на посадку "аминь" в финале. Автор так подробно останавливается на обстоятельствах, сопутствующих перемещению в пространстве, что создавать образ "человека мигрирующего" уже излишне. Ведь описать атмосферу - значит оснастить нас всем необходимым. Дальше мы уже сами.

Известному американскому прозаику Чиверу о путешествии напоминает атмосфера затянувшейся вечеринки. Звучит неожиданно, но послушаем его самого. "Это вечеринки, на которых компания малочисленна... на которых по мере того, как вы пьёте и говорите вы начинаете ощущать усталость, превалирующую над социальными связями, как если бы семейные узы, школьные дружбы и знакомства, которые объединяют участников, растворились подобно кусочку льда в вашем напитке. Хотя атмосфера при этом не столько свидетельствует о распаде социальных связей, сколько соответствует ожиданию перемен, сопровождающих путешественников. "Удивительно, как Чивер точно слепой палкой нащупывает верный путь к описанию своего чувства. Вот он уже оставил вечеринку и двинулся в другом направлении." Кажется, что гости собрались на станции или пристани в ожидании поезда или парохода. Позади закутанные в плед дамы... а впереди мерещится полоса тёмной воды... надсад ветра и огни на палубе приближающегося судна".

В другом рассказе Чивера "Пловец" герой пускается казалось бы в невинное путешествие - решает добраться до своего дома по воде, сократив путь. Он плывёт вдоль берега, пользуясь открытым к его немалой гордости протоком. Но географическое озарение оборачивается для героя ловушкой. Роковым образом из реальности, в которой он жил до того, он попадает в иную, в которой его ждут семейные трагедии, разорение и одиночество.

Мысль о существовании альтернативной реальности встречается не только в фантастической литературе. В несколько изменённом виде она присутствует тогда, когда герой живёт в двух параллельных мирах одновременно, как герой Джойса в "Улиссе"или Апдайка в "Кентавре".

Приведу пример второго плана в сознании персонажа, с юмором описанного О. Николаевой в стихотворении "Снаружи и внутри". "Маленькая женщина с сумкой, с завитком у виска/Семенит на зелёный свет, вдыхает запах весны,/А в груди у неё вроде как битва при Фермопилах, войска/Ринулись в рукопашную - кровожадны, распалены..."

 

Вообще-то каждому добровольному путешествию предшествует решение изменить реалии своего существования, поэтому само путешествие - уже в своём роде альтернативная реальность. Токарчук отмечает как особую прелесть путешествия, возможность выйти из собственной жизни, а после вернуться - целым и невредимым. Но порой эта прелесть недостижима, и люди не жалеют об этом. Приведу несколько примеров. В фильме О. Иоселиани "Утро понедельника" Венсан, рабочий химического завода из Прованса, устаёт от монотонности своей жизни. В душе он художник, и поэтому, получив от отца неожиданно большие деньги, решает пуститься в путешествие по Италии. В Венеции он встречает людей, близких ему по духу. Они живут как вольные художники, хотя каждый зарабатывает на жизнь своим ремеслом, и радушно принимают Венсана в свое общество. Он знакомится с удивительной, новой, но чем-то близкой ему действительностью, а также с несравненным по красоте городом и радуется каждому дню. Но в конце концов деньги и, соответственно, каникулы кончаются, и Венсан возвращается. Иоселиани с присущим ему юмором показывает, как герой, переобуваясь, как ни в чём не бывало, переступает порог своего дома, снова погружаясь в рутину повседневности. Но мы-то понимаем - приобретённый опыт навсегда останется с ним.

В фильме Бертолуччи "Маленький Будда" не имеющие никаких религиозных воззрений молодые американцы, супруги Конрад из Сиэтла, узнают от посетивших их буддийских монахов, что их сын - реинкарнация Ламы Дордже. Они бы рады отмахнуться от этого знания как от чепухи, но монахи предлагают всем троим посетить Бутан, пожить в монастыре и стать свидетелями того, как их сын справляется с испытаниями, призванными подтвердить или опровергнуть откровение, посетившее монахов.

Оказавшись в Бутане, американцы пропитываются эманацией веры окружающих их людей, и она меняет их мировоззрение, тем более, что происходящее с их сыном не поддаётся простым объяснениям. Не буду пересказывать фильм, подчеркну лишь, что, собираясь в дорогу, следует быть готовым попрощаться с прошлым и отказаться от многого из того, чем жил до сих пор.

Это не смущало прославленную путешественницу и исследовательницу Тибета француженку Александру Давид-Неэль. Её биография совершенно удивительна. В детстве она зачитывалась Жулем Верном, и уже в два года предприняла первую попытку убежать из дома. За ней неизменно следовали другие попытки, пока родители не заперли дочь в католическом пансионе. Правда, в отрочестве ей удалось тайком уехать в Испанию на велосипеде. С детства Александра обнаруживала незаурядные музыкальные способности и по настоянию родителей поступила в консерваторию, где стала первой ученицей. Её отправили продолжать учение в Лондон, но тут она случайно познакомилась с известной теософкой и оккультисткой Блаватской, чьи рассказы о Тибете - стране богов и мудрецов, недоступной для европейцев, - очаровали её. Тяга к путешествиям возобновилась с новой силой, и Александра, пожертвовав музыкальной карьерой, отправилась в Индию учить санскрит и йогу. Её мечта - заработать деньги и посетить Гималаи - занесла её в Тунис. Там она пела в местном театре и познакомилась с инженером Неэлем. На смертном одре отец Александры упросил дочь выйти за Неэля замуж. (Как феминистка, она была против брачных уз). Но через полтора месяца Александра не выдержала и снова отправилась в Индию. Муж, простивший жене её одержимость, дожидался её возвращения 15 лет, безропотно оплачивая счета, приходящие из самых экзотических мест. Александра усвоила местные обычаи и обряды, выучила тибетский язык и познакомилась с учеными ламами, один из которых стал её наставником. В своих книгах Александра подробно описала, как она пыталась попасть в Тибет и как это наконец ей удалось, как она сумела добраться до Лхасы и прожить там несколько лет, а также чему она научилась в Тибете у своих учителей. Она умерла, когда ей исполнилось 100 лет. Её прах по условиям завещания отвезли в Индию и развеяли над священными водами Ганга. Другой путешественник, австрийский альпинист Генрих Харрер провёл в Тибете семь лет и стал близким другом и учителем естественных наук четырнадцатого далай-ламы. Он написал захватывающую автобиографическую книгу с описанием культуры и образа жизни тибетского народа до вторжения китайских войск. И раз уж мы коснулись экзотических мало доступных мест, нельзя не вспомнить о путешествиях в Африку Н. Гумилёва, рассказавшего о них в дневниках, статьях, а главное, в волшебных стихах. Например, о том как  "… далеко, на озере Чад/ Изысканный бродит жираф."

Как ни удивительно, сюрприз, способный в корне изменить жизнь, может преподнести самая незначительная поездка. В от пример путешествия, от которого герой не ждал ничего, кроме мучения, но оно обернулось встречей с мечтой. Рассказ Набокова "Облако, озеро, башня"начинается с того, что герой, Василий Иванович, эмигрировавший после революции в Германию, выигрывает на благотворительном балу увеселительную поездку. Он делает безуспешную попытку отказаться от неё, но накануне видит сон, призрачно намекающий на то, что поездка принесёт ему счастье. В вагоне третьего класса он оказывается в компании четырёх супружеских пар. Они сразу начинают шумно общаться весьма примитивным образом: либо распевают хором по розданным листкам бравурно-туристические вирши, либо затевают игры с пошлым флиртом. Желание Василия Ивановича уклониться от общего веселья сначала развлекает его спутников, потом вызывает их раздражение, а вслед за тем пробуждает неприкрытый садизм. Но вот, после ночёвки в мерзкой харчевне и часовой ходьбы по роще Василию Ивановичу вдруг открывается то самое счастье, о котором он мечтал. "Это было чистое, синее озеро с необыкновенным выражением воды. Посредине отражалось полностью большое облако. На той стороне, на холме, густо облепленной древесной зеленью... высилась...старинная чёрная башня. "В домике напротив Василий Иванович снимает комнату, так как "в одну секунду он понял, что здесь, в этой комнатке с "прелестным до слёз видом в окне наконец-то так пойдёт жизнь, как он всегда этого желал... всё кругом было помощью, обещанием и отрадой."

Забавно, что встреча со счастьем в конце пути явилась набоковскому герою во сне так же, как герою азербайджанской сказки, любимой мной с детства. Сон, явившийся бедному старику Бахтияру, был так прекрасен и необычен, что утром он пустился в путь на его поиски. Когда у него не стало сил идти дальше, он продал свой сон вместе с именем молодому пастуху. Увы, сказка слишком длинная для пересказа. Но что же такое увидел Бахтияр во сне? Мы узнаём это в самом конце - он увидел, что в ночи к нему с неба спустилось солнце во всём своём сиянии. Очевидно, старик понял сразу, как герой Набокова, что этот чудесный сон был "обещанием и отрадой".

Рассуждая о путешествиях, стоит остановиться на одном их важном свойстве. Они предоставляют повод для новых знакомств, случайных, но от этого не менее интересных. В 40,50-х годах двадцатого века стали известны произведения американских битников, которые колесили по разным штатам Америки и Мексики, довольствуясь случайными заработками, заводя многочисленные знакомства и любовные связи. Джек Керуак благодаря своей автобиографической книге "В дороге" стал наиболее известным хроникёром такой жизни.

Токарчук описывает своё дорожное знакомство с молодой особой, относящейся к категории так называемых "глоуб-троттеров"- тех, кто имея определённую цель, посещает разные места планеты. Получив грант от своего шведского правительства, эта женщина посещала самые разные страны и места, где можно было встретить жестокое отношение к животным, и регистрировала эти случаи. Вспоминается гуманитарная миссия, относящаяся не к животным, а к людям, с которой сто лет назад отправился на Сахалин Чехов. В книге "Остров Сахалин" он описал жесточайшие условия, в которых жили каторжане и поселенцы. Обретшие публичность, собранные Чеховым сведения вынудили правительство отправить на остров свою комиссию. В результате была отменена вечная ссылка и пожизненная каторга, а также проведен ряд реформ.

Но вернусь к разговору о дорожных знакомствах. Они замечательны во многих отношениях. Часто человеку хочется посмотреть на себя глазами постороннего человека, а иногда ему надо выговориться, или облегчить душу, но так, чтобы откровенный разговор не сказался на уже существующих отношениях. Наверное поэтому многие авторы ведут свой рассказ от лица случайных попутчиков. Бывает и так, что в дороге завязываются знакомства, которые впоследствии оказываются переплетением судеб. Так происходит в романе Г. Грина "Комедианты" с мистером Брауном во время его путешествия на Гаити. Он и не подозревает, насколько важным окажется для него знакомство с парой американских пожилых супругов с их комической приверженностью идее, что вегетарианство избавит человека от повышенной кислотности, вызывающей агрессию, и тем самым спасёт мир.

А иногда дорожное знакомство нужно, чтобы познать самого себя. В повести Э. Манро "Достичь Японии" героиня Грета едет с дочкой к подруге, воспользовавшись командировкой своего мужа, и знакомится с обаятельным молодым попутчиком. Его лёгкий и весёлый нрав и то, как он, собрав детей со всего вагона, организует игры, розыгрыши и состязания, следя при этом, чтобы никто не скучал и не был обижен, совершенно подкупают Грету. Она с удовольствием принимает его флирт, а потом соглашается и на большее. При этом её привлекает не столько мимолётный роман, сколько шанс попробовать себя в новой роли, роли женщины без комплексов, не упускающей шанс получить удовольствие от жизни.

Путешествие замечательно ещё и тем, что оно предполагает некоторый латентный период - ожидание перемен. Умение подготовить себя к переменам - самостоятельное искусство, которое Р. Форд подарил Фрэнку, герою своего романа "День независимости". Этот день Фрэнк собирается провести со своим сыном, подростком, вступившим в трудный возраст, взяв его в небольшое турне.

Лишившись и дома и семьи после разрыва с женой, Фрэнк выработал свою стратегию по преодолению депрессии и собирается поделиться ею с сыном. Стратегия Фрэнка на том этапе, когда требуется , лишившись всего, не чувствовать себя обездоленным, состоит в том, чтобы обрести полную независимость от прошлой жизни. Практически это значит не возвращаться мыслями к событиям прошлого и не судить себя за них. Вырабатывая терпимость к себе, следует организовать жизнь так, чтобы получать повседневное удовлетворение от жизни настолько, насколько это возможно. В этом "гарантирующая самосохранение основа существования", которую автор устами Фрэнка называет "Периодом Бытования".(Впрочем, уста принадлежат переводчику, по-английски это звучит как "E xistence P eriod ".) Иными словами, Фрэнк перестаёт сокрушаться по журавлю в небе и начинает ценить синицу в руке. Он выбирает новую профессию - коммерцию вместо ненадёжных журналистики и писательства - и заводит новый роман, который, как ему кажется, ни к чему серьёзному его не обязывает. Его отношения с Салли "приятны в той вечности, что именуют "здесь и сейчас".

Казалось бы, герой понял, в чём его спасение, и может смело плыть со своим спасательным кругом дальше, не боясь житейских бурь. Но нет. Период Бытования ограничен. В один прекрасный момент Салли хочет получить от Фрэнка честный ответ на законный вопрос, любит ли он её. И это повергает героя в смятение и дискомфорт. Неожиданно для себя он вынужден признать, что сам не знает, что он чувствует и чувствует ли что-нибудь вообще. Привожу смятенные вопросы, которые приходят Фрэнку на ум, лишая его покоя: "Что я здесь делаю, где самое подходящее для меня место? Где я испытываю чистый восторг, а не просто довольство? Куда делись чувства, которые были мне знакомы, а теперь исчезли и вернутся ли они?"Фрэнк точно провалился в другую действительность, "где всё выглядит как прежде, но никакого значения уже не имеет."

Но почему? Мне кажется потому, что в прежней жизни Фрэнк знал и взлёты вдохновения в своей работе и взлёты радости в отношениях с любимой женщиной и поэтому не может не стремиться к ним снова, как к лучшему из того, что с ним было. Биофизикам известна подобная закономерность для белковых молекул. Они стремятся к такой конформации, которая обеспечивает им "лучшее", - для белка это энергетически наиболее устойчивое состояние.

Подводя итоги своего сочинения, которое следовало бы назвать "путешествие и его окрестности", предлагаю согласиться с расхожей идеей: жизнь - это движение (или путешествие), а дорога или река - естественная метафора жизни.

Опыт путешествий, как и жизненный опыт, в разных частях планеты чрезвычайно многообразен. Недаром так привлекательно в него всматриваться - ведь мы узнаём столько интересного и неожиданного.

И только та страна, где кончается путь, куда мы все идём, остаётся таинственной и совершенно неведомой. И об этом нельзя сказать лучше А. Кушнера:

 

Никто не знает флага той страны.

Оттуда корабли не приплывали.

Быть может, в языке сохранены

Праиндоевропейские детали.

Что там, холмы, могучая река?

Кого там ценят, Будду или Плавта?

Никто не знает флага, языка.

Ни языка, ни флага, ни ландшафта.

 

 

 

НА ГЛАВНУЮ ЗОЛОТЫЕ ИМЕНА БРОНЗОВОГО ВЕКА МЫСЛИ СЛОВА, СЛОВА, СЛОВА РЕДАКЦИЯ ГАЛЕРЕЯ БИБЛИОТЕКА АВТОРЫ
   

Партнеры:
  Журнал "Звезда" | Образовательный проект - "Нефиктивное образование" | Издательский центр "Пушкинского фонда"
 
Support HKey