(«Мой Петербург».Сост.Е.Шубина. М,ELLE,ВАГРИУС,2003,384с.,3000 экз.)

 

Видимо, все так и должно быть в новые времена новой актуальности. То, что как-то постеснялись проделать реликтовые питерские писательские структуры (а, может, просто c деньгами не получилось), с легкостью осуществил журнал глянцевый, победоносно продемонстрировав, кто в доме хозяин и кто и что теперь у нас в обществе «культура» во всей ее свежей гламурно-лилипутской красе. Московский критик Андрей Мирошкин, говоря об этом издании, недаром обратил внимание на знаковость ситуации последовательного изменения масштабов: «Пушкин к 130-летию императорской столицы написал «Медного всадника», Достоевский к 160-летию – «Преступление и наказание», Андрей Белый к 210-летию, натурально, - роман «Петербург». Современные писатели тоже отметили славную дату…» Именно что – отметили. Журнал «ELLE» провел конкурс прозаических, точнее, эссеистических текстов, собрав, видимо, лучшее ( не худшее же, в самом деле!) в отдельную книгу под скромнейшим и почтительнейшим названием «Мой Петербург».

Увы! Похоже, теперь, действительно, можно все, всегда и везде. А раньше-то казалось, что вслед за «Моим Пушкиным» Цветаевой уже ничего в литературном названии не может быть «моего» - все, приватизировано местоимение Мариной Ивановной. Ан нет! Выплывает «Мой Петербург». Как ни в чем не бывало. Раньше казалось, что негоже повторять на все лады об этом городе один трюизм за другим, мол, и место-то проклятое, и не для жизни создан, и не город, а декорация, и все жители в «депрессняке» (в глянцевых изданиях это еще называется «петербургский менталитет», «петербургский национализм» и «петербургский миф»), и окна не моют, и не разбирают, где явь, где сон, и лыжи на балконе хранят вместо того, чтобы в Альпах каждый месяц кататься, и, и, и… - оказывается, и это можно. Ну, что ж, можно – так можно. Почитаем.

Два раздела. Первый, «Лица», поменьше - девятнадцать имен, одно популярнее другого: от Михаила Пиотровского до Бориса Гребенщикова и от Андрея Битова до Камы Гинкаса. Это, так сказать, бель-этаж. Свадебные генералы. Им, как в бородатом анекдоте про певицу Зыкину, и говорить ничего не нужно, только в окошках помаячить. Ну, а дальше, ясное дело, уже настоящая уплотненная питерская коммуналка под названием «Конкурс – RU»: сорок четыре текста. При явном жанровом, сословном, поколенческом и прочих разнообразиях все же какой-то единый, неистребимый, хотя порой и вполне достойного класса, журнализм. (Известный петербургский писатель по поводу текстов такого уровня обычно говорит: «Я все это уже читал в газете «Вечерний Петербург». И дело здесь не в том, что газета плоха, а в том, что для чего предназначено: гамбургер органичен в «Макдональдсе», но невозможен или, по меньшей мере, крайне экзотичен в ресторане «Мечта Молоховец», не находите?) Разумеется, с претензией на художественность, со старательностью и, увы, слишком часто заметным потом «работы над словом», но… Но хочется-то другого. Хочется той самой упоительной музыкальности, того самого «золотого звука», которые только и могли бы примирить с пошлостью гламурного замысла (особенно забавно было обнаружить среди конкурсантов самого публичного и самого непримиримого нашего борца с пошлостью – что ж поделать, соблазн-с!). И музыкальность эта находится. На удивление, в том самом тексте, который и стал призером (не забудем – был конкурс! И приз в $5000! Ну, кому-то, как, например, нашему уже экс-премьеру Касьянову, по словам вездесущих «Известий», это два раза в ресторане чаевые дать, а кому-то – о-го-го! Особенно в «депрессивном» Питере, в гуру которому назойливо набивается конкурсант-велосипедист со своим неутомимым московским финансовым бодрячеством, впрочем, «Не там находим мы учителей, где нас спешат назвать учениками…»).

И все же. «Все склады чем-то похожи между собой. Что бы //здесь в книге дурацкая, но тоже весьма характерная для нашего времени тотального разрушения любой культуры, в том числе и культуры книгоиздания, опечатка – «чтобы», пожалуйста, поправьте, если увидите, дабы восстановить визуальный ритм – Е.Е.// они ни хранили, будь то рулоны тканей, банки с пивом или велосипеды, в рядах похожих вещей, расставленных в определенной последовательности, претендующей на порядок, есть жутковатая успокоенность и монотонность, изгоняющие движение. Склад чем-то похож на кладбище, он действует на нервы, но вызывает чувство невольного уважения – предметы объединяются между собой, их внутренняя сила удваивается и утраивается, и с полной уверенностью в себе мир вещей готов показать человеку, кто на самом деле хозяин положения…» Это первый абзац текста-победителя. Аркадий Ипполитов. «Город в фарфоровой табакерке». Имя хорошо знакомое любому, кто хоть сколько-нибудь вовлечен в художественную жизнь города. Аркадий – известный искусствовед, эрмитажник, автор множества прекрасных статей по искусству, опубликованных в основном в серьёзных московских изданиях. И вот – история про табакерку князя Мещерского, написанная с такой звуковой собранностью и элегантностью, с таким тонким и любовным отношением к предмету письма, что понимаешь – не все потеряно в самой депрессивной столице. Столичная акция журнала «ELLE» в эпоху новой актуальности эту самую актуальность стремительно потеряет, а текст Ипполитова останется. Впечатанный уже в петербургский текст, как и табакерка князя Мещерского.

Ну, а коли захочется узнать что-то по-настоящему свежее и по-настоящему современное, а не гламурно-актуальное о настоящем Петербурге с его странным и страшным предназначением, то возьмите в руки совсем другую книгу – сб. «Москва – Петербург. Российские столицы в исторической перспективе» и раскройте ее на статье А.И.Юрьева «Формула менталитета петербуржцев». Цитирую из середины и как будто бы совсем не о том: «Когда «физики» победили «лириков», расщепив атомное ядро, а политики солгали, что «общество позаботится о человеке», понятие смысла жизни изъяли из обращения во избежании ненужных проблем. Ныне жизнь общества организована так, что все читают Маринину, но никто не знает, где современный Лев Толстой? Потому что доступ к владению смыслом собственной жизни сознательно затруднен для человека более, нежели доступ к деньгам…» Но вот далее, кстати, и сопряжение с предыдущим: «В Петербурге наивысшее наслаждение доставляет людям оригинальное интеллектуальное решение головоломной проблемы мирового значения». Обратите внимание на последний эпитет в этой фразе - «мирового».

И давайте больше не будем ни про город-декорацию, ни про город-призрак. Если, конечно, не готовитесь до седых волос жить в питерско-московской гламурной коммуналке, подбирая крохи с богатого московского стола…

Елена Елагина