Под таким названием в Санкт-Петербурге вышла очередная книга одного из крупнейших исследователей литературного наследия поэта, профессора Кильского университета Валентины Полухиной.

Впрочем, здесь требуется оговорка. Первая часть книги увидела свет еще в 1997 году (на английском языке она была издана пятью годами раньше). В ней были собраны интервью с известными деятелями литературы, записанные Валентиной Полухиной в период с 1987 по 1992 год – то есть тогда, когда Иосиф Бродский был жив. Хронологический промежуток создания второй части начинается годом смерти поэта и составляет девять лет.

Отличие второй книги от первой – не только в том, что писалась она уже при наличии известной дистанции между героем и его современниками, но и в том, что респондентская аудитория Валентины Полухиной значительно расширилась и несколько изменила свой состав. Список имен, знакомых самой широкой публике, пополнился именами, известными далеко не всем читателям и почитателям Бродского.

Издательство журнала «Звезда» позаботилась о достойном оформлении двухтомника. Обложка первой книги снабжена известным автопортретом поэта, написанным им во время ссылки. Вторую украшает более поздний портрет работы Роберта Моргана. Сопоставление двух разных изображений наводит на мысль о разности восприятий Бродского разными людьми – и им самим, и его многочисленными собратьями по перу, и просто почитателями его поистине исключительного дарования. Об этом много говорилось во время «камерной» презентации нового издания, проходившей в уютном зале редакции «Звезды» 12 октября (в более расширенном формате преставление новой книги проходило 14 числа в Фонтанном доме). 

Казалось бы, кто еще из литераторов, филологов, журналистов, просто очевидцев и знакомых стихотворца не высказался на его счет? Между тем, по мнению Якова Гордина, материалы для биографии Бродского еще только накапливаются. «Необходимо, чтобы возникла некая критическая масса – только тогда можно будет сесть за составление фундаментальной биографии поэта», - сказал редактор журнала «Звезда», заметив при этом, что сам Иосиф Александрович «не желал, чтобы это произошло». Очевидно, эта оговорка касается только личной жизни поэта. Интерес к своей поэтической биографии не вызывал у него видимого раздражения.

«Я пропустила Иосифа Александровича через несколько кругов – если не Ада, то Чистилища. Сначала я решила допросить поэтов, которые старше его, потом – идущих за ним, затем поэтов, которые знают и русский и английский языки – это Чеслав Милош и Томас Венцлова – и, наконец, двух поэтов, которые совсем не знают русского и читали Бродского только в переводах», - объявила Валентина Полухина.

 Читая подряд интервью, составившие оба сборника, удивляешься тому, насколько разным было (и есть) восприятие Бродского, отношение к нему самому и к его стихам у разных людей. Да, именно разных, очень разных, хотя большинство из них (особенно это касается первой книги) имеет самое непосредственное отношение к отечественной словесности и к той интеллектуальной среде, в которой поэт вырос. Евгений Рейн, Анатолий Найман, Яков Гордин, Белла Ахмадулина, Александр Кушнер, Виктор Кривулин, Юрий Кублановский, Елена Шварц, Ольга Седакова, Лев Лосев, Михаил Ардов, Томас Венцлова – вот неполный перечень респондентов Валентины Полухиной. В общем списке фамилий – менее известные, а рядовому читателю и вовсе неведомые современники и собеседники поэта. Между тем, по словам Якова Гордина, их высказывания подчас более объективны, ибо лишены «накала литературной борьбы».  Действительно, чем более яркой является творческая индивидуальность очевидца, тем больше неожиданных, а подчас и невероятных свидетельств и оценок содержится в его ответах. Этим лишний раз подтверждается мифотворческая репутация «человека культуры».

Сам поэт, очень не любивший, когда кто-то проявлял повышенный интерес к его частной жизни, сделал немало для создания мифа о себе. О том, что автобиография любого человека и тот жизнеописательный материал, который накапливается помимо его воли «со стороны» – это порой совершенно разные вещи, заметил в своем выступлении Яков Гордин. «Бродский сам сотворил миф о своем изгнании. Авторы воспоминаний о нем творили другой миф», - подчеркнула Валентина Полухина. Между тем, автор нового издания выразила надежду, что записанные ею интервью носят более документальный характер, нежели любые воспоминания. «Я не позволяла лгать ни себе, ни кому бы то ни было из моих собеседников», - уверенно сказала она.

И всё-таки решить, что «матери-истории» более ценно – дистиллированные факты или информационные фантомы – практически не возможно. По словам выступившего вслед за Полухиной Андрея Арьева, Бродскому не хотелось иметь биографию человека, зависящего от политической ситуации, от «темных сил» советской империи. Согласно мнению писателя, знаменитые слова Анны Ахматовой: «Какую биографию делают нашему рыжему» меньше всего относились к тому, какой хотел видеть свою судьбу сам поэт. «Бродский был героем другого романа, романа, во многом сочиненного им самим», - заметил он. 

Так или иначе, новая вышедшая в свет книга, проливая свет на многие стороны жизни и творчества Иосифа Бродского, в то же время дает понять, что ставить точку в его жизнеописании пока рано. Впрочем, едва ли это возможно вообще.  Ведь любая биография, а тем более биография большого поэта - это прежде всего миф, а миф – явление изменчивое.  

                                                               Александр ВЕРГЕЛИС