* * *

Я ничего о тебе говорить не буду,

Снова молчание радостное храня.

Каждое утро ты совершаешь чудо,

Лишь просыпаясь и всматриваясь в меня.

Попросту жаришь тосты и варишь кофе,

Разницы нет, - в одиннадцать или в шесть.

Пусть в чудесах я далеко не профи,

Просто уверен: это они и есть.

А за окном дрожит полоса тумана,

Дождик нетрезвый к слогу приладить слог

Снова не в силах. Не знаю, что значит «рано»,

«Поздно»- над этим словом хохочет Бог.

Каждому жизнь пустое подносит блюдо,

И пустота радует жадный глаз.

Каждое утро ты совершаешь чудо,

Чудо, как будто в ответ, совершает нас.

 

 

 

* * *

Мы – гусеницы ангелов.

В. Набоков.

 

Я отдам тебе крылья, стели их себе на пути,

И ступай босиком по летучему, легкому пуху.

Белый голод любви, недоступное чуткому слуху

Безупречное пение вен заставляют идти.

Это будет легко. Я крестился в тебя, я узнал,

Из ладони в ладонь тонкой струйкой бегущее пламя,

Этот мир, сотворенный из тел, переполнен телами.

Посмотри, я отстал, я уже безнадежно отстал.

Я слова повторяю, и заново буквы учу,

Это имя прерывисто дышит в пространстве размера,

Потому что идти за тобой – это новая вера.

Рай меня подождет, я уже никуда не лечу.

 

 

 

 

* * *

Целоваться, как волны, в музыку пустоты

Постепенно вплетая дыханьем иные ноты,

Целый мир торжествует лишь потому, что ты

В мире этом живешь, и я понимаю кто ты.

Необъятный язык синих сосен, глухих ветров,

Многоликое пламя, дразнящая страсть прибоя,

Ты бушуешь в груди, и я танцевать готов.

Все, что было неведомым, стало моим с тобою.

Свет познавшая ночь наклоняется у огня,

Я смотрю на тебя, будто сил остается мало.

Говорю: - Помоги мне дышать, поцелуй меня.

Ты со мной навсегда, ты единственным словом стала.

 

 

 

* * *

Дух окаянный дышит, где захочет,

Лучась лукавым светом вдалеке,

А ты моя. Ты милый колокольчик

Звенящий чутко в каждом позвонке,

Пусть мир и город в бешенстве несносном

Поют и бредят небу вопреки,

А ты моя. Ты стала мозгом костным,

Соленой кровью, легкостью руки.

Я помню, как боялся каждой ночи,

Удушливой, в бессмысленном цвету

Дух окаянный дышит, где захочет,

Он дал тебя, он подарил мне ту,

Которой стало каждое движенье,

В которой нежность пряна и терпка,

В тебе пристрастной жизни умноженье,

Пьянящей вновь от каждого глотка.

Не оторваться, не хочу, не смею.

Смерть повторяет властно: - Не забудь!

Её не слышу. Просто будь моею,

Прошу… и ради Бога, просто будь.

 

 

 

***

Я болен, я счастлив, я убиваю время,

Я  говорю не с теми, молчу не с теми,

В сравненье с тобою, другие – всего лишь тени.

Нелепая боль изнутри мне стучится в темя.

Я ей не открою, послушай, твоя улыбка –

Вот жизнь. Как змея, ожиданье гибко.

И я остаюсь собою, тебя храня,

Не я убиваю время, оно меня

Убивает, а ты воскрешаешь снова.

Сгораю во мраке, где Богом витает Слово.

И снится опять полновластие пустоты.

Я слово расслышал едва: это слово – Ты.

 

 

 

***

Тело – милый предлог для души первородной,

Словно тени свободной долгожданный чертог.

И вздыхает она, истекая слезами,

В неприкаянном храме обновляясь до дна.

Это крест, это труд – ожидание встречи,

Слышишь? – слабые плечи крыльев трепетных ждут.

Больше не одинок, ты взлетишь над собою

 В никогда голубое … Тело – милый предлог.

 

 

* * *

В сердце спящий фейерверк, незажжённая шутиха,

Искры через край и вверх, снова - сверх! А нынче - тихо.

Только чиркнет милый взгляд,

В миг польется с пальцев тонких,

Громким хохотом ребенка

Окаянный звездопад!

Умоляю, не томи! В тот же миг подставь ладони.

Задыхаясь, счастье стонет: - Я... тебе. ... держи... возьми.

 

 

 

* * *

Как и тысячу лет назад, все хотят чудес.

Каждый собственный ищет сад, а находит лес.

Эту дикую поросль множества лет и зим,

Где страшней, чем у Алигьери и Братьев Гримм.

Но душа твоя шепчет : - Я все, что ищу - найду.

Ведь на этой поляне ты сам посадил звезду,

Так удачно упавшую с неба в безумный год,

И теперь из нее невиданный свет растет.

Если нежность ведет, я за ней не боюсь идти,

Пусть безликая смерть повстречается мне в пути,

Пусть булыжником станет хлеб и огнем - вода.

Будет небо со мною. Спасибо, Моя звезда!

 

 

 

* * *

Я сам взрастил моего врага

И сам оружье вручил ему,

Я говорил: - Раз кругом пурга,

То нам сомнения ни к чему.

Врага позвал я в уютный дом

И рассказал, как тревожно жил,

Увы, не зная тогда о том,

Что сам искусно вооружил

Его тем самым. "Тебе пора" –

вставая мирно из-за стола –

ему сказал. - А тебе - дыра.

Ты сам изведаешь горечь зла

За то, что гонишь меня теперь,

так необдуманно пригласив. –

ответил враг мой, шагнув за дверь,

вино молчанием закусив.

Спасибо, враг мой, за то, что есть

И ты на свете, и должен быть!

Ведь ты во мне воспитаешь честь,

Поможешь верить, прощать, любить!

Так будь неистов, силен, жесток,

Со мной борись из последних сил.

Хоть ненавидеть, свидетель, - Бог, -

я не учил тебя, не учил...