Дом

 

Мой дом согласен жить трудом,

Упрятан в кулаке кирпичном,

В далёком городке типичном,

Людьми и Богом позабытом,

И непреклонен лишь в одном,

Быть не желая домом быта .

Он восстаёт от пут домашних.

От стен отставшие обои,

Окно на лоджии рябое

От ливней и от голубей

Вчерашних и позавчерашних…

А небо будто голубей

Сегодня. Дом залёг, как сом,

Но протекающей трубой

Знак посылает нам с тобой,

Как хрупко то, что крепко сбито.

Ты думала, он будет псом,

А он, как конь, скребёт копытом.

 

 

 

* * *

Между доброю сказкой и страшною,

Между пригородом и пашнею,

Неокрашенный, перекошенный,

Приготовил огни наш дом.

 

Там, за домом, скучает прошлое,

Неухоженное, заросшее,

Кто видал, говорят – хорошее,

Не похожее ни на что.

 

А погода у нас щемящая,

Не собачья, а так, щенячья,

К долговязому зла, случается,

Но щадящая малых сих.

 

Между голых стволов, звенящее,

Смугло щерится настоящее,

Тихо щурится, не кончается,

Моросит себе, моросит…

 

 

 

* * *

Ты явилась любопытным,

Первобытным,

Мимолётным дуновеньем.

Отчего-то засветилась

И смутилась.

Ты зовёшься вдохновеньем?

 

Дверь захлопнулась входная.

«Как? Видна я?»

Вывела, стыдясь немало,

Дымом над погасшей свечкой

Два словечка:

«Ты явилась…» И пропала.

 

 

 

Вешние воды

 

Ах, если б знать (ах, если бы не ахать),

Каким нести заклания богам,

Когда тебе, как прочим слабакам,

Сердечную высасывают мякоть.

 

Сквозь щит иронии, доспех любви

Доходит неразборчивое жало.

(Но так же ли и сильных поражало?..)

Оставь трофеи берегу, плыви.

 

У вешних вод не спросишь, почему

Они текут, как рана – кровоточит.

Вверяешься то сердцу, то уму,

А что-то третье ангельски хохочет

И увлекает в радостную тьму,

Взметая брызги пресных многоточий.

 

 

 

 

Безбожник

 

Что-то слишком много стало Бога.

Сквозь рифмованный чертополох,

Как бы ни крива была дорога,

Свесив ноги, едет прямо Бог.

 

Богу тряско от камней и рытвин,

Плещется Вселенная в горсти.

А ездок заходится в молитве,

Вожжи отпустив.

 

Медленные странницы – страницы –

Бродят между выжженных колонн.

Чей-то дом стоит без черепицы.

Чей-то накренившийся балкон.

 

На балконе — сломанный треножник,

Ветхий кладезь видеокассет.

Может, Он сбежит к тебе, безбожник,

Ото всех.

 

 

 

Овидий

 

Всё не привыкну к здешним зимам,

Мехам, повозкам, магазинам,

Бурливым, точно Понт ,

Витринным улицам звериным

Без арок и ротонд.

 

Когда приходит жар элегий

Под стук нагруженной телеги

За сказочным окном,

Где вы, парнасские коллеги,

С беседой и вином!

 

Я швед, оставленный в Полтаве,

Последний турок на заставе

Средь росской саранчи.

Да что! Божественный Октавий !..

Две тыщи лет молчит…

 

Мне позволения не надо.

Медноволосые менады,

Дарите славу дню.

Несите бережно пенаты,

А прочее – огню!

 

В какую сторону отсюда милый Рим?

Недосягаем и неповторим…