***

Пересыпаешь галькою морскою

Чужие бесполезные слова,

Качаешься ритмично в такт прибою,

Легка твоя пустая голова.

В тени прохладной прячешься от света,

Сухою палкой машешь, как мечом,

Изображаешь нового поэта,

Печально причитая ни о чём.

Когда воспоминанья, а не строки,

Желанья, что не смеешь называть,

Задавлены, забыты и жестоки,

За горло схватят, чтобы разорвать.

Их шёпот так знаком и так неясен,

Что влагой покрывается спина,

И гриву пены в розовый окрасив,

До смерти бьётся с берегом волна.

Они тебя насилуют и месят,

Так комья глины мнёт гончар рукой,

Как страшен ты, и жалок, и чудесен,

Противящийся, плачущий, живой!

Трепещешь рыбой и орёшь, как птица,

Пока они в огонь тебя несут,

Надеясь, что из пламени родится

Тончайший, хрупкий жаждущий сосуд.

 

 

 

***

От "Аптеки" до "Оптики" два с половиной шага,

От гирлянды ночной на снегу полыхает свет,

Мимо круглой витрины проходит в окне бродяга,

И на мокром снегу неглубокий оставит след.

Беспричинная громкая брань или крик невинный,

Так закончится... нет, не кончается ничего,

Чья-то жизнь помещается в двух шагах с половиной,

От "Аптеки" до "Оптики" - просто от "А" до "О".

 

 

 

***

Словно реплики в странном спектакле,

Разлетаясь на тысячи брызг,

Раз за разом тяжёлые капли

О карниз разбиваются вдрызг.

Камни спят, и дорога пустует,

Перечёркнута ветхой ольхи,

Скорый дождь торопливо диктует,

Еле слышные уху стихи.

«До лети… обни … ми… до свиданья…

У… не… си… сбе … ре… ги … для неё» −

Раздаётся, как будто признанья

Не забывшего имя твоё.

 

 

 

***

Я слово позабыл, что я хотел сказать.

Мандельштам

 

Я слово произнёс, что я хотел забыть,

Качалась ночником луна над синим лесом,

Мир падал мне на грудь и требовал открыть

Названия вещей, и тяготился весом.

Светилась ярче звёзд наивная вода,

И почва из-под ног кругами уходила...

Как можно не понять? Всё это — ерунда,

Холодный звук чужой. Зачем всё это было?

Бессмысленный, как сон и мягкий, словно мох,

Я — странный черновик творения живого,

Подстрочник пустоты, где каждый шаг и вздох,

Не сделанный ещё, звучит уже не ново.

Мне голос ни к чему. Горит его игла,

Но острие его — ничто без тонкой нити,

Жизнь смертный приговор исполнить не смогла,

Испуганно дрожит, и шепчет: «Помогите...»

Как площадной певец, рифмуя «рань» и «дрянь»,

Я громко говорю, но избегаю взгляда.

Зачем вернулся ты? Судить меня? Отстань!

Скажи... не важно что... но так молчать не надо!

 

 

 

***

Из гортани, изодранной строчками до икоты,

Вырывается смех, но не слышит его никто.

Испугавшись, я крепко в груди запираю ноты,

А они превращают всю грудь мою в решето.

Острозубую боль не удержишь в железной клети,

Вырывает дрожащее мясо, рычит: «Пусти!»

Что мне делать с грамматикой? К чёрту её! Я – ветер.

Я – косматый огонь, полыхающий во плоти.

Даже пауза, что в тишине надо мной повисла

Проклинает приличия, вежливые слова,

Нет размера и ритма, метафоры, рифмы, смысла,

Бесконечные гласные, звонкие «О» и «А».

Я трясусь, извиваюсь ужом, потерявшим кожу,

Божий глас прожигает сквозную во мне дыру,

Как любой, кто поделать уже ничего не может,

Сквозь неё я ору…

 

 

 

***

Как будто узкой лентой клейкой

Смыкаешь рваные края,

Твоей раздвоенною флейтой

Аорта кажется моя.

И обо мне не вспоминая,

Ведя слогов дотошный счёт,

Не кровь, а музыка сквозная

По ней отчаянно течёт.

Больней, чем греческое пламя

Сияет звуков чистый свет

И снова делает словами

То, для чего названья нет.

 

 

 

***

В языковой семье не без урода:

Мой непонятный ломаный язык

Увы, не принимает перевода

И говорить загадками привык.

 

Он – просто эха ужаса земного,

Поток, не признающий берегов,

Любое даже маленькое слово

Коверкающий сборищем слогов.

 

Он – каменный огонь и тёмный ветер,

Зияющая чёрная дыра,

Зевающий провал на белом свете,

Сырое бормотание нутра.

 

И лишь когда душа подходит к краю,

Свернувшийся в смертельную петлю,

Он произносит ясно: «Умираю»

И шепчет уцелевшее «люблю».

 

 

 

***

Если ты по дороге споткнёшься,

Если вдруг поскользнёшься в пыли,

Если временем ты поперхнёшься,

Просто рухнув в ладони земли,

Оставайся живым, оставайся

Тем, кто сможет свой путь продолжать.

Шевелись... я молю, поднимайся...

И дыши... Кто-то должен дышать.