Борис Непомнящий (1929-1998). Родился в г. Клинцы Брянской области. После окончания школы в 1948 г. с блеском поступил на отделение журналистики филфака МГУ. Но по не зависящим от него обстоятельствам не смог там учиться. Окончил сначала Учительский институт в небольшом городке Сураж, а затем Московский пединститут. Отказавшись от неоднократных предложений продолжить образование в аспирантуре, на протяжении почти четырёх десятилетий преподавал русский язык и литературу в одной из средних школ Брянска. Начал писать стихи ещё в юности, но публиковался крайне редко и несистемно. В силу не забытых нами причин его лирика не приветствовалась функционерами от литературы 70-х-80-х годов. Между тем многие мастера давали чрезвычайно высокую оценку его стихам. Среди них – Алекандр Межиров, Лев Озеров, Морис Ваксмахер, Евгений Винокуров, Валентин Берестов. Однако только в 90-е годы некоторые подборки были опубликованы в Москве и в Петербурге. В 1996 году вышла в свет первая и единственная прижизненная книга «При свете Полярной…», которую уже после его ухода, в 2001 году, удалось переиздать в расширенном варианте, включив в неё раздел «Стихи последних лет».

И.Б. Непомнящий

 

 

 

 

* * *

 

Обнажается роща и падает листьями всеми

В придорожную грязь – под колеса ленивых телег,

И все кажется мне, что вослед обнажается время –

То ли миг, то ли час, то ли весь неприкаянный век.

В эту пору дождей по обочинам глина раскисла,

Разверзается твердь, обнажив сухожилья корней,

Но и правда начал в этом мире лишается смысла

И уже не нужна… Ибо – нет продолженья у ней.

Из великих метафор выветриваются сравненья,

И спасения Словом уже не приемлют всерьез.…

Завершается век, принимая свое пораженье,

И бросается вниз головой под ободья колес.

 

 

 

В ГРОЗУ

 

1

 

Стрелой слепящего накала,

Разламываясь на лету,

Косая молния взломала

Ночного неба черноту.

А вслед за нею, сея смуту,

Косноязычен и картав,

Весенний гром обрушил груду

Несогласованных октав,

Обрушил в ночь… И первым ливнем,

Летящим будто звездопад,

Ошеломлен и осчастливлен,

Засуетился темный сад…

И вновь, грозой озарена,

Как в ожиданье у причала,

Босая женщина стояла

У притворенного окна.

 

 

 

2

 

Дождь поредел. И вот уже

Стучат разрозненные капли.

Светает. На сырой меже

Белеют брошенные грабли.

На опрокинутом ведре

Среди ботвы у самой грядки

Дождя зеленые остатки

Мерцают в тусклом серебре.

И, как положено, промок,

Что называется, до нитки

На изгороди у калитки

Тобой оставленный платок.

 

 

 

МАТЬ

 

Шел февраль, снега свои стеля,

Затевал вечернюю поземку…

Женщина снимала с фитиля

Стылую, обугленную кромку.

За окном сугробы намело,

Метило дороги белой метой…

Тихой лампы тонкое стекло

Протирала женщина газетой…

Вот и все.

Но и за долгий срок

Суетное сердце не сумело

До конца понять ее урок.

Так случилось…

Вот какое дело…

 

 

 

ЗАБЫВАЮ…

Памяти матери

 

1

 

Забываю – словно убываю…

Памяти

скалистая гряда

Тянется,

как некая кривая,

Уводящая в никуда.

 

 

 

2

 

Запах золы

На пепелище –

почти нелепо:

Мог ли

в родной золе

Выжить,

выдюжить

запах хлеба,

Лучшего на земле?

Мама!

Это не знак болезни,

Которой

имени

нет,

Это

тобою

зажженный в бездне

Необоримый свет.

Запах…

Я

глаза закрываю,

Будто иду под волну,

Я

его

продлеваю

Вдохом во всю длину.

Запоминаю,

ноздри корежа,

Зная уже всерьез:

Обоняние –

это кожа.

Вся.

До корней волос.

 

 

 

3

 

Забываю – словно обрываю.

Язычок зеленого огня,

Слабая былинка полевая

Гаснет на ладони у меня.

 

 

 

4

 

Малярия

Красное с черным.

Хна и сурьма.

Что творится в нашем саду!

Осень

сошла ль с ума?

Я ли

в бреду?

Я – в малярии.

Но ты со мной -

Верой в мою судьбу,

Ладони

тыльной стороной,

Губами – ко лбу.

Красное с черным.

Хна и сурьма.

Что творится в моем саду…

Если

осень

сойдет с ума,

Руки твои

найду.

 

 

 

5

 

Забывают – будто остывают…

Но когда, в какие холода

Происходит то, что называют

Испареньем льда?

 

 

 

6

 

Похоронка

Лед на стекле.

В оплывшем слое

Дрожал и вспыхивал закат,

И в этом было что-то злое,

Как электрический разряд.

Ты – у стола…

Еще не веря…

И был чужим в твоей руке

Железный ключ от белой двери

На желтом туфельном шнурке.

Мертвые губы…

Но и такими,

Серыми как песок,

Имя.

И снова – шепотом – имя

Слог.

И еще – слог.

Слог.

И еще.

И на той же ноте,

Глуховато-сквозной,

Имя – во имя:

– Мотенька… Мотя…

Все – для себя.

Одной.

 

 

 

7

 

Забываю… В тумане сизом

Перепутал карандаши –

Развивается дальтонизм

Души.

 

 

 

8

 

Рисунок

Ни огонька

во мраке

И ни звезды

в окне –

Только листок бумаги

Нужен сегодня мне.

Веру твою несу я

И на нем,

небольшом,

Воскрешаю тебя,

рисую

Первым карандашом.

Линия лба…

губы…

Волосы будто смоль…

Скажи: я не слишком грубо?

Не причиняю боль?

Плечи твои упруги.

Трону их,

чуть дыша…

Но – ускользают руки

Из-под карандаша.

Ты же – везде,

но – где ты?

Жду тебя сам не свой…

Руки твои воздеты

Над моей

головой.

 

 

 

Из цикла «Забытое стихотворение»

Пять фрагментов

 

* * *

 

Пусть говорят, что это прихоть,

Фантазия средь бела дня,

С меня довольно, если ты хоть

Не осудила бы меня

За то, что каждый божий день я

Слагаю по одной строке

Забытое стихотворенье

Случайной веткой на песке.

 

 

 

* * *

 

…А ты искала лишние слова,

Слова, которых не было в помине,

И все не попадала в рукава

Невзрослого пальтишка на ватине.

А за окном ленивая весна,

Еще своей не сознавая силы,

Слепым снежком наискосок пылила…

…и медлила пространства кривизна.

 

 

 

* * *

 

Охоте к перемене мест

Не уступайте слишком часто.

Однообразие контраста

Вам тоже скоро надоест.

Вне памяти моей – что там,

Какие странные уюты,

И что вас тянет почему-то

К уже оставленным местам?..

Зачем вам эта маета

И как посмели вы решиться

В домашнем платьице из ситца

Уйти в такие холода?..

 

 

 

* * *

 

Наваждение, что ли, какое?..

Но опять и опять

Разрастается слово строкою -

Я приеду к тебе умирать…

То ли день подступает последний

И нужна благодать?..

Упаси мою душу от бредней –

Я приеду к тебе умирать…

 

 

 

* * *

 

Когда внезапно я приеду,

Какую за твоим столом

Неосторожную беседу

Мы осторожно поведем?

Какие тайны мы озвучим

И что за слово в свой черед

Всего лишь призраком летучим

В провалы пауз упадет?..

 

 

 

* * *

 

Когда уже горящая полынь

Отравит это небо голубое,

Без сожаленья старый дом покинь,

Вины не сознавая за собою.

Покинь…

Во имя памяти уйди,

Но где-то на неведомой чужбине

Окрепшею душой не осуди

Горчайший дух оставленной полыни.

 

 

 

* * *

 

И не испытав ностальгии,

О пире во время чумы

Когда-нибудь скажут другие

Другими словами, чем мы.

Напишут иные страницы,

Из коих не сразу поймешь,

Что старую ложь очевидца

Сменили на новую ложь.

И грянет чужая свобода,

Где так же не знают о том,

Что в поиске нового брода

Все тычутся в бездну шестом.

 

 

 

НАД ОМУТОМ

 

В этом омуте все обрывается болью и гневом,

Мир уже отсверкал…

Но опять и опять подменяется правое левым

В черном блеске зеркал.

Я над ним постою, опрокинутый как в сновиденье,

Где – маши не маши –

Никогда и никто ничего не свершит во спасенье

Оскорбленной души.

И чем ближе к воде, тем неведомей души невинных,

Только морок и гарь…

Поднимаю фонарь…

Чтоб хоть что-то увидеть в глубинах,

Поднимаю фонарь.

 

 

 

* * *

 

Светло – а все покоя нет,

Фонарь ночным пространством бредит,

Но кто средь бела дня заметит

Его неусмиренный свет?

Кто и в какой ночи зажег

Его на перекрестке этом?

Ах, как он борется со светом,

Безумный газовый рожок…

 

 

 

* * *

 

Ах, какая глухая пора…

Видно, выпала доля такая

И тебе не уснуть до утра,

В этой темени глаз не смыкая.

Но и в эту февральскую ночь,

В одичалом безмолвии этом

Все равно что-нибудь напророчь

По каким-нибудь тайным приметам.

Нагадай, посули, предскажи

Ну хотя бы какую-то малость…

Я сегодня поверю и лжи,

Ибо что, кроме правды, осталось?..

 

 

 

РЕШЕТКА ПАРКА

 

1

 

Чугунная, тяжелая, литая,

Как слажена она – торец в торец!..

А снег идет и падает не тая

На сочлененья ромбов и колец.

А снег плывет доверчиво и щедро

С уму непостижимой высоты

И с точностью, достойной геометра,

Обожествляет все ее черты.

Он повторяет все ее движенья,

Он просветляет черное литье

И как бы ищет переосмысленья

И пересотворения ее.

 

 

 

2

 

Тяжелые влажные хлопья

В почти неподвижном паренье,

И липы глядят исподлобья

На белое столпотворенье.

Глядят, не обмолвятся словом

За черной решеткой ограды,

Поскольку небесным обновам

Озябшие липы не рады.

И к белой оглохшей дороге

Холодные руки простерши,

Предчувствуют новые строки,

Что будут больнее и горше…

 

 

 

Голос

О чем тебе – твоя ночная птица?

О том ли, что понять уже пора,

Что лишь тобой означена граница

Между твоими «завтра» и «вчера»,

Что бесконечность не имеет целей

И знать не знает пауз и длиннот,

Что нужно становиться неумелей,

Чтоб ощутить ее немой полет?

 

 

 

* * *

 

Деревья маются, как люди,

И так же в раннем ноябре

Они подвержены простуде,

А где-то в августе – хандре.

И так же, по текущим теням

Ловя движение луны,

Они терзаются сомненьем

Или надеждою больны.

Им так же надобно причастье,

В котором истина сама

Душе даруется не властью

И не усилием ума.

 

 

 

* * *

 

Все чаще, чаще тяготит общенье,

Все чаще тянет быть наедине

С самим собой и беглые мгновенья

Подслушивать в текучей тишине.

Все ближе и желанней год от года

Тот молчаливый сумеречный свет,

В котором есть плененная свобода,

А выхода из заточенья нет…

 

 

 

* * *

 

Благословить – найти благое слово

И словом этим благо даровать,

Благодарить – вернуть его и снова

Найти в благодаренье благодать…

По кромке туч, по самому по краю

Дрожит закат… И, глядя на зарю,

Благодарю тебя, благословляю,

Благословляю и благодарю…

 

 

 

* * *

 

Немота?.. Умолчанье?.. Безвестье?.. Печаль?..

Что от века упрятано за многоточьем?..

Иль оно открывает незримую даль,

О которой напрасно и вечно пророчим?..

Я люблю этот полуугаданный знак,

Три высоких звезды, просиявших во мраке,

Три небесных огня, освещающих мрак,

Три пылинки вселенной на бледной бумаге…

 

 

 

* * *

 

Когда тобою буду я судим

И сам на этот суд уже не выйду,

Моим стихам – и только им одним! –

Я поручу вести мою защиту.

Перечитай написанные здесь

Прижизненные строчки этой книги

И на весах своей Фемиды взвесь

Предъявленные памятью улики.