Николай Алексеевич Уперс родился 23.08.1950 года в Москве. Его мать - Арнольдина Николаевна Прину - обладала столь туманной бессарабской родословной, что высветить ее in details смог бы лишь какой-нибудь кишиневский Карамзин. Отец - Алексей Михайлович Уперс - был сыном эмигрировавшего в 20-х гг. в СССР хорватского коммуниста Михайлы Уперца из Дубровника. М.Уперц служил в Коминтерне (отдел поощрения и развития революционного процесса в балканских странах и Румынии); А.М.Уперс (которому осторожный папаша на всякий случай слегка скорректировал фамилию в целях, надо полагать, маскировки от всевидящего ока разведки югославского короля Александра) - в том самом "Советском Информбюро", от чьего имени лил чугунные фразы Левитан (не художник); Коленька же Уперс получал жалованье от "Moscow News" за переводы на английский перлов отечественной контрпропаганды (обернувшихся позже - как для самой контрпропаганды, так и для отечества - перл-харборами). Да-да, несмотря на прискорбное должностное падение потомка блистательного коминтерновского чиновника, падение, достойное "Саги о Сарторисах", Николай Алексеевич был вполне "ничего": спецшкола английских уклонистов, загадочное учебное заведение им. Мориса Тореза (коего Уперс, по некоторым свидетельствам, обзывал "Морозом Торосом"), упомянутая гэбэшная газетка, наконец (выражаясь профсоюзным стилем) ненормированный (скорее в направлении нуля, чем бесконечности) рабочий день и хорошо оплачиваемый (в смысле, за минимум труда - не очень минимум денег) труд.

Его вполне благополучное существование омрачали всего два обстоятельства, две склонности: склонность к (официальным стилем) однополой любви и склонность к сочинительству. О первой не будем распространяться (хотя она наложила отпечаток на вторую: "Все эстеты - гомосексуалисты," - по чеканному определению Иосифа Франца Швейка), вторая же породила несколько поэтических сборников, отмеченных влиянием Анненского, Ходасевича и (увы! Анна Андреевна) Кузмина, а также изящную прозаическую книгу "Далмацийский Кюстин", вызвавшую в свое время восторг знаменитого ныне Милорада Павича. Вся эта продукция была, как и положено, до известного срока опубликована Там ("Кюстин" добрел даже до Анн Арбор, Мичиган), а после известного срока печаталась Здесь в разного рода эстетских журнальчиках от "Источника" до "Курьера Новейшей Словесности". Были в биографии Уперса какие-то вызовы Куда Надо из-за его встреч с Кем Не Надо, но эти обстоятельства не следует (вслед за автором "Некролога") чрезмерно педалировать. С конца 80-х гг. Уперс вновь имел возможность демонстрировать свои выдающиеся переводческие способности в экзотическом совместном советско-кипрском предприятии - сие предопределило, что не отечественные, а германские врачи оказались бессильными перед его внезапным нефритом. На могиле Николая Уперса (где бы она ни находилась) рядом с крестиком стоит дата: 15.04.1993.