I

На рассвете, в расцвете
упоительных слез,
на безлюбой планете,
где сыграть с пустотой довелось,
ты теперь, словно доведь,
не чета нам, ладьям и коням:
никогда ни за что ведь
не догнать тебя нам.

II

Докурив сигарету
на краю темноты, немоты,
причастился просвету
ты (теперь мы на ты),
окуная в темноты,
как в фиксаж, проступающий страх;
и отныне одно ты
и роса в небесах.

III

Как смердят хризантемы
у разверстых могил!..
Словно выдернул клеммы
и шагнул в самый Нижний Тагил,
в стужу Сверхвехоянска,
в молоко облаков
в беспробудное пьянство
бессловесных стихов.

IV

Точно хищник из клетки
(дескать, нa, пацаны!)
в авангарде, в разведке
бесконечной войны
в писке сломанных раций
во всю ширь развернув парашют
от безгрешных акаций,
под которыми плачут и пьют.

V

Самый слабый из слабых
(это, да! комплимент),
ты дудишь, словно лабух,
в бронзу листьев и траурных лент
и, нежнее Эола,
тронешь за руку вдруг...
Каково там бесполо,
безъязыко, мой друг?

VI

Дама из Роттердама,
ах, вздохнет невзначай о тебе.
Но ни срама, ни шрама
нет в бесплотной борьбе.
Разве слышишь, как сосны
шелестят все светлей и светлей
и звенит медоносный
куст над бездной твоей?

VII

Только влажные звезды
и пивная бутылка у рта.
И легко оттого, что так поздно
и уже ни черта
не поделать с горчащей
и пьянящей ночной
пустотой предстоящей,
не сравнимой с виной.

VIII

Там, где Батюшков нежный
и Давыдов лихой,
ты обрел безнадежный
вечнодышащий зыбкий покой?
Светлым тающим илом
вот летит ваш отряд
от могил, во главе с Михаилом
на последний парад.

IX

Не дождемся ответа
на нелепый вопрос.
Но зато это лето
что ристалище гроз:
глянь, вот-вот шандарахнет
в духоту застоявшихся крон
ливень ангельский ахнет.
Я приветствую щедрый урон!

X

Зонтик выброшу ржавый:
пусть не станет преград
между мной и державой
ваших облачных стад.
Будет оторопь крупных
охлажденных падением слез
из краев недоступных.
Этот дождь навсегда и всерьез.

2001