Художники, принадлежащие поколению Иосифа Натановича Зисмана, не избалованы выставками, статьями, каталогами. Редким счастливцам из них удалось увидеть свои работы — не одну или две, традиционно выбираемые выставкомами, а более или менее полный художественный ряд, дающий представление о том или ином периоде творчества мастера, — на стенах «Манежа», — ЛОСХа и других известных и популярных выставочных площадок. Имена молодых художников, более мобильных в сложившейся ситуации, активно ищущих свою дорогу в жизни и в творчестве, достаточно часто появляются в художественной афише города, художники же старой формации остаются в тени. Нельзя сказать, что они совершенно забыты, но их в большей степени знают и ценят друзья и искусствоведы — те, кому довелось бывать в мастерских, наслаждаться полнотой демонстрируемого художниками изобразительного ряда, мощью и неисчерпаемостью таланта авторов.

У Иосифа Натановича Зисмана за всю его долгую и, можно сказать, счастливую творческую жизнь прошло семь персональных выставок. Самой значительной из них, безусловно, является состоявшаяся в 1994 году в петербургском Центральном выставочном зале «Манеж». Предлагаемая вниманию зрителя нынешняя выставка не ставит перед собой задачи показать развитие творческого пути Зисмана или осветить какой-то конкретный период его живописи. Отобранные для экспозиции работы, созданные в период с 1956 по 1996 год, увлекают зрителя в интереснейшее путешествие по жизни и творчеству мастера.

Иосиф Натанович Зисман родился в 1914 году в местечке Бобровницы, под Киевом. В пятилетнем возрасте во время погрома потерял отца и мать и вместе со старшей сестрой был отдан на воспитание в киевский еврейский детский дом, где и заинтересовался искусством. Художественные способности мальчика не были оставлены без внимания, и он становится студентом Киевского художественного техникума «Культурлига». Его первым учителем рисования был Э. Шехтман, ученик знаменитого М. Бойчука. Ранний период творчества Зисмана завершился первой персональной выставкой в Биробиджане, куда он приезжает, захваченный всеобщим энтузиазмом.

Свое образование Зисман продолжает в Московском институте повышения квалификации художников в классе живописи Б. Иогансона, к которому у художника сохранилось чувство глубокой признательности за умение увидеть у ученика свой путь и за невмешательство в него. Однако занятия живописью прерывает служба в армии. Затем война, снова служба в армии до 1953 года. Увольнение из армии не принесло долгожданной свободы: перед художником постоянно стояла проблема заработка. Решением финансовых проблем явился лишь выход на пенсию и получение гарантированных 120 рублей в месяц, столь необходимых для семьи. Шестидесятилетний Зисман в полном смысле расправил крылья, его творчество стало эволюционировать с необыкновенной быстротой.

Большую часть творческого багажа Зисмана составляют пейзажи. Это и Ленинград, и Украина, и Закарпатье, и Прибалтика, и многие другие места, увиденные во время летних путешествий. Трансформирующиеся от видов к впечатле­ниям, они поражают своей свежестью, неуловимостью ощущений, в совокупности передающих атмосферу той или иной местности.

Не менее значимую роль в творчестве художника играет портрет. Он много портретирует своих родных. Его дочь, с улыбкой глядя на собственное изображение 1980 года («Наташа с книгой»), говорит, что всегда и она, и ее мама изобра­жаются читающими. Зисман много работает над натурой в поездках в дома творчества. Там же он открывает для себя столь желанный, но недоступный ранее бытовой жанр. Подтолкнула к этому совершенно заурядная ситуация, связанная с плохой погодой. И на холстах Зисмана появилась сначала одна фигура, стоящая на балконе, потом вторая, и вот они уже заговорили друг с другом, и это уже не Натура, а Разговор. Далее на фоне летнего пейзажа, рождающего ощущение праздности и неторопливости отдыха, на скамеечке появились старики, мирно беседующие с внуками, на автобусных остановках — томящиеся в ожидании женщины, игроки в карты за столом в каком-то неизвестном и столь знакомом саду.

Все работы Зисмана, к какому бы жанру они ни принадлежали, наполнены светлой печалью, покоем и добротой. И хотя на его полотнах не встретишь ни традиционных типажей, облаченных в национальные одежды, ни старцев в талесах, совершающих молитву, они, несомненно, пропитаны светом еврейской духовности. Да и сам мастер однажды заметил: «Местечко?! Местечковость?! Но это же часть истории моего народа, его культура» [1].

Произведения Зисмана практически не поддаются точной датировке, ибо, работая в мастерской (где-то с середины 1970-х годов, по его собственному признанию, натура стала мешать ему), он постоянно возвращается к тем или иным темам, создает варианты того или иного сюжета. Накладывая красочный слой один на другой, он изменяет не композицию, а колористический строй картины, меняя всю ауру настроения. Зисман — художник нюансов, его полотна, лишенные внешнего драматизма события, глубоко психологичны и беспредельно живописны.

Иосиф Натанович Зисман не относится к тем художникам, которые намеренно изолируют себя от художественного наследия и современной им художественной жизни. Внимательный зритель не может не заметить в творчестве мастера его пристального интереса к творчеству П. Боннара, Э. Вюйара, А: Матисса, А. Марке, И. Левитана, В. Борисова-Муса­това, П. Кузнецова. С не меньшим вниманием относится художник и к своим современникам: В. Пакулину, А. Ведернико­ву, Р. Фрумаку, А. Каплану, Г. Егошину, 3. Аршакуни и другим. И, в свою очередь, современники не остались безразличны к творческому и личностному обаянию Зисмана.

 

---

[1] Цит. по: Ласкин С. «Цвет не должен быть одиноким» // Петербургский Час пик. 1998. 15 апр.