Пастель – это цветная линия, которая может расшириться, рассеяться в облако цвета. У Владимира Паршикова эта линия может сковать тело молнией, а это облако может стать дышащей стеной, скрывающей в себе самум, бурю горячего песчаного ветра.

Паршиков говорит, что любит размышлять (как ещё это дело назвать: "делать эскизы" или – ждать чего-то?) не карандашом, а именно пастелью. Несколько линий одного цвета призывают цвет-пару. Так происходит раскрытие пространства и одновременно вхождение в него. Начало положено, на этот призыв должен кто-то прийти. Эти нисходящие как весть столбы тяжелеющего света, словно вставшего на сердце. Или - самый первый свет, чью щемящую невесомость всё, замерев и цветом вытянувшись, держит, не притрагиваясь, в трудном благоговении. Нужно вытерпеть шаги света. Цвет Паршикова часто хочет замуроваться в ночи, припасть к скважине ночи.

Паршиковское чувство материала неминуемо ведёт предмет в пространство как в оглушённый просвет. Цвет, в своём прохождении в глубину, спрессован до свечения, чему соответствует пастель, которая как материал и сама спрессована. А это сочетание в мелке твердости и рассеяния может провоцировать какой-то ускоренный наплыв вдруг того сокровенного пространства, в котором Паршиков утверждается, продвигается в темперной и масляной живописи (по которой тоже иногда проходят песчаные дуновения пастели).

Цвет настигает Паршикова. Этот Паршиковский цвет, болящий каким-то глубинным горизонтом. Натруженный контакт тёплого и холодного - каждый раз какой-то небывалый. Он из глубины, которая доверилась цвету, преодолев страх перед своей неизвестностью, странностью, далью. Пастель Паршикова даёт выйти туда, где всё словно в забытьи, а цвет знает больше, чем кто бы то ни было.