Существование человеческой цивилизации на протяжении всей ее истории так или иначе было связано с разрешением проблемы контроля за индивидом. В Первобытности этот контроль имел характер «самонастройки» в обществе ближних, из которого некуда было уйти. По этой причине верования, обычаи и ритуалы, а также все общежительные формы оставались стабильно-неизменными столетиями. Для индивида просто не существовало альтернативы. Он не мог вести себя как-то иначе, верить во что-то, выходящее за рамки мифологической картины мира своих соплеменников. Другое дело, что эта мифологическая картина мира отличалась достаточно широкой вариативностью, благодаря чему конституировались разные проявления человеческой активности, подчас весьма экстравагантные.

Культура, к которой принадлежал человек, на протяжении почти всей истории обеспечивала универсальную систему контроля за ним. Цензор «сидел» в голове индивида, задавая цели существования и санкционируя легальные средства их достижения. Со времени появления первых государственных образований функции главного контролера перешли к религии, являвшейся стержнем каждой культурной идентичности. Тем более важной роль религиозного «прокуратора» сделалась в постосевом мире, с приходом на историческую сцену мировых религий и империй, объединяющих многие народы с различными культурными традициями.

Религиозный контроль за индивидом на Западе стал ослабевать со времен Реформациии и окончательно деградировал к концу XVIII века. Именно поэтому наступило время идеологий, каждая из которых пыталась задать определенную смысловую матрицу, в рамках которой индивид получал возможность чувствовать себя социально адаптированным. При этом идеологии холистического толка (как правило тоталитарные) соблазняли человека его принадлежностью к некой бессмертной прогрессивной общности (раса, народ, нация, класс), силовыми методами подавляя антиколлективистские проявления. Идеологии же, основанные на индивидуалистических ценностях, выработали целую систему внушаемых каждому иллюзий по поводу его природных прав, человеческой значимости, всеобщего равенства и способности через голосование влиять на принятие политических решений (1). И в том и в другом случае идеологии играли роль своеобразных социальных технологий (2), обеспечивающих контроль.

Новшеством XXI века стала возможность применения компьютерных технологий, позволяющих непосредственно контролировать каждого «человека» (ставлю в кавычки, поскольку существо, ставшее фактически периферийным устройством нейросети назвать человеком уже невозможно), подключенного к системе. Последняя учитывает все особенности своего «биобота», его индивидуальные потребности, пристрастия, страхи, может предугадывать его реакции и «фильтровать» не только поведение, но и мысли, регулируя характер и объем доводимой до контролируемого информации. Тонкие ментальные настройки религиозного или даже идеологического порядка больше не нужны. Каждый, находящийся в «матрице», может получить свою, сгенерированную под него виртуальную реальность, и дальше существовать в ней в полнейшем гомеостазе.

 

1. Это не значит, что в рамках либеральных идеологий индивид не подвергается насилию. Просто оно носит завуалированный характер, опираясь не столько на полицейский аппарат, сколько на формируемое прежде всего средствами массовой информации консенсусное общественное мнение, запускающее механизм «культуры отмены». На практике социальный буллинг временами может оказаться не менее жестким, чем прямые политические репрессии.

Но и они вовсе не являются для стран «свободной демократии» чем-то из ряда вон выходящим. Так в Германии в 2024 году за посты в соцсетях преследованиям было подвергнуто 10 732 человека, в Британии на том же основании за решетку ежедневно отправлялось около 30 человек ( https://octagon.media/mir/evropejcev_sazhayut_za_posty_v_socsetyax.html ). Удивительно, что в воюющей России (то есть в условиях всегда в таких случаях вводимой военной цензуры) по подсчетам прокламирующего себя как независимый правозащитный медиапроект ОВД-инфо (включен в реестр иностранных агентов) с 2022 по 2025 год за антивоенные посты было задержано 856 человек ( https://data.ovd.info/antiwar_3_years ). Очевидно, что при определенных обстоятельствах отличить либеральное общество от авторитарного становится затруднительным.

2. Не лишне иметь в виду, что религия, в отличие от идеологии, социальной технологией не является (во всяком случае таковой не является вероучение, основанное на откровении). А это означает, что, выполняя функции социального контроля, религия одновременно вооружает человека духовной перспективой, выводящей за пределы имманентного. То есть, как ни парадоксально, делает его, в конечном счете, независимым от общества. Отсюда не следует, что верующий может не соблюдать законы и попирать общественные нормы. Отсюда следует лишь то, что в угоду им он не станет пренебрегать своей совестью.

Идеологии же с совестью (алогичной и непредсказуемой) «работать» не умеют (разве что с «пролетарской совестью» или «революционной совестью»), поскольку ее истоки лежат в трансцендентном – области для рационалистических игрищ идей недоступной. Кстати, из сказанного должно быть понятно, что человека никакая идеология по-настоящему проконтролировать не может. Именно по этой причине эпоха Модерна, сделавшая ставку на технологии, параллельно через массовую культуру запускает процесс расчеловечивания. Деградация антропологического феномена, превращающая субъекта исторического процесса в объект технологических манипуляций – как раз то, что необходимо для установления окончательного тотального контроля.