Предисловие к циклу стихов «Городские истории»

 

В декабре 2012 года моя жизнь изменилась. Я оставила работу, занялась творческим поиском. И открыла для себя совсем другой мир.

Непричёсанный, неблагополучный, но по-своему романтичный город людей, мимо которых я столько времени проходила, не замечая. Подворотни, беседы, непростые судьбы и характеры.

Впечатления того периода легли в основу поэтического цикла «Городские истории». Этот цикл продолжает пополняться и сегодня.

 

Елена Литвинцева

 

 

 

 

Городские истории

 

1

 

Красавицу Люду выбросил из окна

Её возлюбленный, утром, часа в четыре.

А вы говорите: «В мире идёт война».

Она происходит в вашем дворе, в квартире.

 

Летела Люда с верхнего этажа.

Жива осталась, теперь из титана рёбра.

«Судить его будешь?» – буркнула я, дрожа.

Она промолчала, только смотрела добро.

 

Потом сказала: «У Юрки больная мать,

Ему и на прошлом сроке несладко было…»

Просила моё пирожное ей отдать

И жадно ела, а после косяк забила.

 

 

 

2

 

Позвонила соседка, просила помочь.

Еле ходит, с тяжёлым неврозом.

Сын в запое, уехал с подругою в ночь,

Чтобы мать не мешалась под носом.

 

Говорит: «Не пойму, для чего доктора

Вынимали меня с того света».

Телевизор, кровать, скудный завтрак с утра,

Сыну десять звонков без ответа.

 

Начинает рыдать, мол, шагну из окна.

И хоть слишком я нервный психолог,

Подбираю слова для таких, как она,

И надеюсь, что приступ недолог.

 

Принесу ей еды, дам лекарство своё.

Одеяло поправить попросишь…

Рано утром звенит сообщенье её:

«Ты не бросишь меня? Ты не бросишь?»

 

 

 

3

 

Проклятие

 

Ночною летнею порой

Сидели люди на скамейке.

Был каждый сам себе герой,

Но за душою ни копейки.

Один усталый и седой,

Лицо − печальная гримаса.

Другой – красивый молодой –

Пробормотал: «Сейчас бы мяса!»

А мясо было у меня

Сырое в сумке – и немало.

Но где нам раздобыть огня,

Я вообще не понимала.

Руслан, неистовый чудак,

Так возжелал ночного блюда,

Что в мусорный запрыгнул бак

И вынул ящики оттуда.

Едва от спички свет возник,

Дровишки вспыхнули неслабо.

В укромном месте зрел пикник.

Но тут возникла злая баба!

Она кричала: «Беспредел!»

Она в полицию звонила!

Начаться праздник неуспел −

Облом. Обидно и уныло.

Теперь бежать – исход один.

Вставало солнце над дворами.

Интеллигентный гражданин,

Который тусовался с нами,

В мешке свинину теребя,

Слюну глотая от рефлекса,

Сказал ей: «Дура, у тебя

Пусть целый год не будет секса!»

 

 

 

4

 

Темнота. Не поздно и не рано.

Двое убивали наркомана,

Видимо, за старые долги,

Как мешок, пинаючи ногами.

Голову давили сапогами.

А снаружи не видать ни зги.

 

Еле поняла, что происходит:

Чья-то жизнь передо мной уходит –

За кустами полуслышный хрип.

Страх крепчал, вверху мелькала Вега.

Крик «Не убивайте человека!»

Сбился и к губам моим прилип.

 

Тощий тип, похожий на осинку,

Недовольный вышел на тропинку.

Глухо произнёс: «Пошла ты на…»

Говорю, шутя и негодуя,

Что туда-то именно иду я!

Удивлённо пялилась шпана.

 

Быстрый шаг. Смартфон руками грею.

Скорую, полицию скорее!

Дознаватель – шустрый, как Брюс Ли, –

Исписал огромную бумагу,

Сорока годочков бедолагу

Вскоре на носилках унесли.

 

Он в реанимации не выжил,

В кому впал и из неё не вышел.

Опером визит был нанесён.

А покойник мне во сне явился,

Как дитя, среди цветов резвился,

Улыбался: «Видишь, я спасён!»

 

5

 

<..............................>

 

 

 

 

6

 

Юрка

 

Иду по Купчино темнеющею ночью

И думаю: «Сейчас бы Юрку встретить».

Как горячо могла б его приветить!

Но Юрки нет. Тут место многоточью

Иодиночеству. Всё ходят молодые

И энергичные − спешат скорей напиться.

Поговорить бы с кем, ведь мне не спится.

Не до романов уж в года седые.

 

Мне этот Юрка был полночным дивом.

Шла с выступленья мрачного поэта.

В моём дворе случилась встреча эта…

Через минуту мы пошли за пивом.

Лишь полторашку взяли – денег мало,

А разговор пошёл – и даже песни.

Мне было с Юркой много интересней,

Чем средь друзей, которых жизнью смяло.

 

Похоже, Юрка был из наркоманов.

Он вышел в ночь добыть сухого зелья,

А тут со мною − радость и веселье.

Экстаз у наших общих тараканов!

Он в результате не пошёл за дозой,

Ведь доза − я, мои ночные сказки.

Он шапку снять просил, состроить глазки

И наслаждался тем в ночи белёсой.

 

Ведь был уже рассвет. А нынче что же?

Ничьим виденьем ярким я не буду,

Не сделаюсь в ночи подобной чуду.

Какой сюрприз Ты мне готовишь, Боже?

 

 

 

 

7

 

<...........................>

 

 

 

8

 

Печален Витебский вокзал.

Я направлялась в путь обратный.

«Купил Вам кофе!» – вдруг сказал

В потёмках мужичок приятный.

 

Я пригляделась – средних лет,

Приличный вид, глаза как вишни.

В руках и кофе и билет.

Мы в Купчино на воздух вышли.

 

Пока доехали, тихи,

От сонного спасаясь плена,

Прочла ему свои стихи –

Мол, я поэт, зовусь Елена.

 

«Я приглашаю в ресторан!»

Пришли. Народец веселится,

Лежит порубленный баран,

Повсюду радостные лица.

 

Официант мне подносил

Напитки, внёс бедро баранье.

Пошла плясать что было сил.

Открылось новое дыханье.

 

И все тогда пустились в пляс

Под ритм задорного припева.

Мужской следил за мною глаз,

Средь них я стала королева.

 

Но вмиг продуман марш-бросок,

Нас ночь глухая окружала –

Через квартал наискосок

Я от поклонника сбежала.

 

В душе наутро мрак царил

И было резких чувств смешенье.

Ведь мне он праздник подарил,

Но вспомнила своё лишенье –

 

Что за подобные дела,

За непредвиденную фигу

Ему в тот вечер отдала

Я Нины Савушкиной книгу.

 

 

 

9

 

Крыска

 

Во дворе у нас собиралась толпа гулящих,

Разношёрстный люд. Кто душечка, кто хитрюга.

О делах болтали прошлых и настоящих.

Был там Сашка Бобёр, уголовник, и с ним подруга.

Разозлилась она на Сашку, что плёл о бабах,

Раздобыла нож и с криком «Его убью я!»

На Бобра полезла. Плыл алкогольный запах.

Я вмешалась, спросила, ласково с ней воюя:

«Что ты любишь, Анечка, больше всего на свете?»

Отвечает Анечка: «Пиво люблю “Охота”!»

«Есть ещё – второе – что-нибудь на примете?»

«Рыжей масти крыска , радость моя, забота».

Продолжаю мысль: «Откуда взяла ты крыску ,

Что с тобою дома так проживает славно?»

Вспоминает Аня, взяв закусить ириску:

«Так ведь это Бобёр купил мне её недавно!»

«Ну вот видишь, любимого зверя принёс любимый!»

Просветлела она, готовая хали-гали

Станцевать, обняла Бобра, затянулась «Примой»,

И домой они, счастливые, прошагали.

 

 

 

10

 

Она нисколько не верит в Бога,

Но ей всегда помогает Бог.

В сугробе к пьяной летит подмога.

Кто вызвал службу? Кто дал звонок?

 

Её в ребцентр везут с комфортом,

Одежду тёплую ей дают

И поят чаем, и кормят тортом,

Берут под крылышко в свой приют.

 

Она работала там при кухне,

Могла в почёте быть до сих пор.

Но мир казённый возьми да рухни!

Она сбежала в родимый двор.

 

Явилась к сыну, а он с порога:

«Ты где гуляла? Пошла ты прочь!»

Опять спасенье пришло от Бога,

Один мужчина ей смог помочь.

 

Пока сидела на лавке, плача,

Спустился сверху Сергей – сосед.

Наутро ждали их лес и дача –

Прожили вместе немало лет!

 

Но вдруг измена её! По сути,

Нетрезвый казус, но сердце жжёт.

Она опять в городском приюте –

Подарков новых от неба ждёт.

 

 

 

11

 

Сказание о бомже

 

Сверкает ель на площади пустой…

Ирина Кийс

 

В квартале нашем на гнилой скамье

Жил человек, оставшийся без дома.

Под алкоголь на время бытие

Преображалось. Я была знакома

С несчастьями. Но это... Чтобы так...

Его звезда нашла себе другого.

Кончалась осень. Голод. Холод. Мрак.

Хочу добавить матерное слово…

Но бомж бродил и находил подвал,

Где, засыпая, меньше горевал.

 

Декабрь окрестность брал на абордаж.

Дружка взяла домой поесть, погреться.

Он попросил бумагу, карандаш

И записал свою мечту от сердца

Не о еде и водке – о любви!

О настоящей, крепкой, путеводной.

Чудак, романтик − как ниназови,

Он чуда ждал от ночи новогодней.

Пришёл на площадь, положил под ель

Свою записку. Думал: « Неужель

 

Не даст мне Санта-Клаус перемен?»

И денег настрелял на жизнь, на транспорт.

Чтоб чувствовал себя как супермен,

Сначала мы решили сделать паспорт.

И получили! Но мороз так лют,

Что двинулись до пункта обогрева,

Откуда он был взят в мужской приют.

Ну где ж там роковая королева?!

Сверкает ель на площади пустой.

Листок с мечтой застыл под елью той.

 

Читатель милый, верно, хочешь ты,

Чтоб исполнялись у людей мечты.

Но Чудотворец дал иной финал.

Кто стих писал, развязки не узнал.

 

 

 

12

 

Рассказчик

 

Врач-психиатр вспоминал о старом

Деле, случившемся той весной:

«В пору, когда служил санитаром,

Из психбольницы сбежал больной.

 

Кто-то неистовствовал, как Шуман.

Кто-то в кровати лежал, горяч.

Чтоб не наделать большого шума,

«Взять беглеца!» − приказал главврач.

 

Вышли с напарником – сколько гама

Здесь во дворе! На ворота влез –

Вижу мелькнула вдали пижама.

Мы побежали наперерез, –

 

Тут психиатр на столе вещички

Начал раскладывать – что да где

Там находилось, рассыпал спички,

Выложил скверик и путь к воде.

 

Бедный больной, мужик здоровенный,

Вышел к пруду – хоть сейчас лови!

«Здравствуй, весна! Я дитя Вселенной.

Я межпланетный герой любви!»

 

Мы его взяли в порыве рьяном,

Тканью всего обернув как встарь.»

Тут мой рассказчик накрыл стаканом

Божью коровку – блаженну тварь.

 

 

 

13

 

Дед

 

Летней ночью угостила деда

Вяленым кальмаром и редиской.

И пошла-поехала беседа

Посреди реальности российской.

 

Дед кричал: «Люблю американцев!

В молодёжь я верю золотую!»

Даже не хотела пререкаться –

Подыграю, в шутку возликую.

 

Он светился, продолжая тему,

Словно в голове горела лампа:

«Выборную их люблю систему,

Обожаю Рейгана и Трампа.»

 

«Как же Вам Россия? Тут мы стали

Вспоминать вождей с любовью, с мукой.

Старец выдал: «Как прекрасен Сталин!

Ельцин душкой был, когда под мухой.»

 

Мы прощались. И звучало снова:

«Уважаю немцев. Меркель – фея!

Вообще, люблю Гребенщикова.»

Дед запел, всё больше веселея.