ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПРОЕКТ | ||
|
||
|
Время. Время. Страшное. Пустое.
Долгое. Разбитые «табу»!
Кадры. Мысли. Старые устои.
Не люби. Не плачь. А просто – будь.
Там за окнами – снег. Серая, но воля.
Теплый воздух. Люди. И – весна!
Выйти в грязное асфальтовое поле,
Жизнь вдохнуть, очнуться ото сна –
Все гремит в висках, наружу рвется
И надрывом – шепотом кричит.
Бьется. Что-то маленькое бьется.
Что-то снова начинает жить.
Прилетели. Птицы прилетели.
Птицы при-ле-те-ли! Отзовись!
Я с ума сошел за эти две недели:
Я нигде не нахожу любви…
Музыка, которая в моей крови птицей.
Джаз, который режет горло.
Хочешь, я буду работать самоубийцей,
А ты – в скорой?..
Когда от нас останутся слова
уколом
Строчек на открытых венах книг,
Я обещаю – ты родишься в них
Такой же чистой и правдиво голой.
Когда над нами выставят кресты,
подумав:
Как же надоело их терпеть,
Клянусь тебе, я буду так же петь
Весенним ветром, я не стану УМНЫМ.
Когда нас впишут буквами ВЧЕРА
на стенах
Сердца опустевшего метро
Мы будем целоваться между строк,
Мы лучшие статисты этой сцены,
Короткой, словно вечная любовь.
Пятница. Утро. Половина девятого.
Улица черным туннелем подземки.
Резко вставали со смятых кроватей,
Кто-то глаза открывал, кто-то зенки.
Кофе – холодный. Просыпается радио.
Дверь отскрипела. Накурено в лифте.
Все еще живы.
Бетонной ограды
Белые пятна. По горло налито
Гари. И стрелки доползали до взрыва, и
Все как обычно – так тихо, что слышишь:
Пульс на виске отбивает: «Все живы».
«Все
еще
живы».
И небо все выше.
Холодно. Ветер. Магазины закрытые.
Месиво вместо второго вагона.
Вместе – куски искореженной крыши,
Руки, стекло, паспорта, телефоны.
Пятница, утро, половина девятого…
Небо белело все выше и выше.
Выйти …по снегу…по рельсам…прорваться
Я-то успел.
Тридцать девять – не вышли.
Он говорил: ”А на Марсе сейчас весна” –
“Откуда ты знаешь?” – “Так должно быть.
Там, наверное, хорошо, там нет нас
И еще встречается что-то новое.
Там такие цветы, что солнце меркнет,
А растут, как трава, у дороги”.
А еще он сказал: ”Там не надо думать о смерти”.
Я хочу забыть лицо его матери,
Когда она не могла плакать,
А только повторяла:
“Передозировка.
Передозировка.
Передозировка…”
Добейте меня. Я протек, как Duracell.
Что-то прожгло меня – не серная кислота.
Я потерял свой голос – вчера сел
В автобус и понял: что-то не так.
Добейте меня! Я хотел спеть,
А выпал в хрип порванным трехваттником.
“Лиаз” выплюнул меня на проспект,
И снег полез в мою душу глазами ватными.
Добейте меня!
Я найденыш потерянного поколения,
Живой поэт – зрелище не для слабонервных.
Я не имею права стоять на коленях,
Даже если кто-то пытается встать на них первым.
Добейте меня! Осталось немного.
Я истекаю чужой памятью и не своей болью.
Я спокоен, я верю – где-то уже тренируются ноги,
Которые превратят мои ребра в осколки.
Добейте меня. Моей радостью можно забивать сваи.
Любовь и сердце – два урановых полушария.
Добейте меня. Мне тяжело с вами.
Я задыхаюсь
От гари.
Время отломалось, отбесилось время,
Опалило память – и затихло вдруг.
Многое случилось – распаялась клемма,
Кто-то снова умер. Выпал хлеб из рук.
Пара революций прогремела где-то.
Из-под ног летели камешки к реке.
Строчка замолчала.
Говорило лето.
И дрожало время в детском кулаке.<
Г.Г.М.
Полковнику никто не пишет, мама...
Мы с ним вчера курили лунный свет.
Не интернет – пустая телеграмма
Истлела в самолетной синеве.
Его войска – ошметки светлых мыслей –
Плетутся в небо, пленные зари,
А кости просто догрызают крысы.
Вокруг уже устали говорить,
Что продается даже небо, солнце,
Любовь и память, а ему бы – в морг.
В ответ полковник только улыбнется
И глухо скажет «Это вы - дерьмо»
Остановись и оглянись вокруг.
Пойми себя, пойми, хоть раз почувствуй,
Как рвется ветер в побережье рук
И плещет свет, закручиваясь в люстры.
Как говорит расстроенный трамвай,
На поворотах выискряя звезды,
Простой душой, как слоган ”Дважды два…”
Горячий конь электроломзавода.
Остановись и слушай сердцестук.
За пять минут, за пять минут всего лишь
Собой наполни эту красоту,
Своей душой, отзывчивой и голой.
Остановись в дыму bigБЫТиЯ
И ты увидишь.
… Стертые подошвы.
Закатный ветер. Тихо. Ты да я.
Земля и небо.
Будущее с прошлым.
Здравствуй, мама...
Я умру от рака.
Не пугайся. Просто я умру.
Три минуты бешеного страха.
Три минуты истеричных рук.
Заведи пластинку "Роллинг Стоунз"
Там, где небо пропастью во ржи.
Но когда приходит время сдохнуть,
Почему-то начинаешь жить.
Партнеры: |
Журнал "Звезда" | Образовательный проект - "Нефиктивное образование" |